Аллен Гинзберг вспоминает, что история  битников началась  где-то в 1944-1945 годах, когда он встретился с Джеком Керуаком, Уильямом Берроузом и еще некоторыми друзьями, известными и сейчас. В то время Керуак был уже писателем и поэтом, автором нескольких книг, Берроуз тоже уже писал. На протяжении следующих нескольких лет  они экспериментировали с такими понятиями, как  «чувство общности», «дружба», «новое  сознание» и «новое видение». В начале 50-х наступил поворотный момент, когда все личные мысли  начали превращаться в общественные, а с 1945 года наступило духовное освобождение, затем освобождение слова от цензуры в 1950-1955 годах. В 1955-1962 годах   слово начало идти к читателю. Это основные даты героической и славной  истории битников.

Родиной поколения битников стала Калифорния. Через два десятилетия эта самая благодатная часть Америки дала миру Дженис Джоплин и Джимми Хнндрикса, «Джефферсон Эйрплэйн», «Greatful Dad» и психологический рок. Здесь был снят самый культовый фильм сумасшедших 70-х – «Забриски Пойнт» Микеланджело Антониони. Сан-Франциско еще не стал гомосексуальной Меккой, где W.A.S.Р.  очень мало. В то время еще не был избран в Америке первый «голубой» мэр Харви Милк, которого убили сразу же после избрания на пост. Однако, в тот период Сан-Франциско стал культурной столицей Тихоокеанского побережья США.

В 1953 году поэт Лоуренс Ферлингетти начал публиковать первый журнальчик «City Lights» («Огни большого города», аллюзия  на популярный фильм Чаплина).  Спустя два года  на центральной улице Сан-Франциско —  Коламбус  открыли книжный магазин, в котором начали продавать первые книги битников. Среди них были: сборник эссе, прозаических фрагментов, медитаций и новелл Джека Керуака «На дороге» (1957), своеобразный манифест движения, вскоре запрещенный к продаже, поэма «Вопль» Аллена Гинзберга.

Вначале битничество сформировалось не как художественное или литературное течение, а как достаточно агрессивно  ополченная  идеологическая группировка, питавшая симпатии к марксизму, только входившему в моду, к русской Октябрьской революции, к русскому анархизму и троцкизму одновременно. Если это еще дополнить протестом против внешней американской политики, американской «общественной морали» и «общественного мнения», а также против американского образа жизни, то можно предположить,  как интеллектуальную молодежь привлекала эта «левацкая» идеологическая мешанина.

Конечно же, только бунт прельстил молодого человека 50-х. По мнению критика Гербера Голда, обострившиеся классовые противоречия, конформизм послевоенной Америки и экономический прессинг стали причиной того, что битники «сами взяли себя за шиворот и выкинули из общества». В действительности,  их пафос отрицания  достиг «маяковских» масштабов: «Долой вашу власть, религию и любовь». Они своему поколению смогли предложить только один способ борьбы с обществом – уход от него, уход в «другие сферы», в вызывающе-нарочитую гомосексуальность и наркотики и в «радостную преступность».